Оригинал здесь
Интеллигенты не получат ничего?
О своей биографии Василий К. распространяться не любит, поэтому известно о нем мало. Однако можно сказать наверняка, что родился Вася в Мурманске. Много времени провел в Швеции, где учился в университете города Люнда. Там же познакомился с местными музыкантами-авангардистами, группой Kürten. С ними записывает студийные альбомы, по сей день. Недавно, в Москве, сформировал новую команду ВАСИЛИЙ К. И ИНТЕЛЛИГЕНТЫ, состоящую из молодых музыкантов, с которой выступает в электричестве.
Также Василий К. не брезгует играть и акустические квартирники, причем с хорошо известной в определенных кругах флейтисткой Хельгой Патаки. 10 декабря музыканты впервые посетили Минск.
Почему, собственно, Василий К.?
Прежде всего, «К» - это первая буква моей паспортной фамилии. А еще, одной из моих самых любимых книжек является роман Кафки «Замок». Одно время я идентифицировал себя с главным героем романа – лжеземлемером, которого звали просто К. Сейчас уже не идентифицирую, но он мне чертовски близок!
В Швеции ты защитил диссертацию на тему «Путь русского рока через смену тысячелетий». Какие аспекты затронул в своей работе?
Была совершенно четкая задача, которую я себе поставил, когда начал работать над ней. Дело в том, что на Западе о русском роке писалось мало и все, что было написано, охватывало период до того , что они называют «Падением Берлинской стены». Западные исследователи весь русский рок рассматривали всегда с одной точки зрения – орудие прогрессивных сил в борьбе против коммунистического режима. А собственно музыкальным и общим культурным аспектам они уделяли очень мало внимания. Все западные работы о русском роке писались англичанами и американцами, и на обложках книг обязательно были нарисованы, скажем, Кремль, звезда, серп и молот... «Кремлевские звезды играют рок!» А я пытался хронологически и информативно описать для западного читателя то, что происходило с рок-музыкой в России в 90-х гг. и в начале 2000-х.
То есть, начиная с взлета Парка Горького в 89-м году?
Нет, причём тут Парк Горького вообще? Они что, имели какое-то значение для того, что происходило с роком в России? Они уехали в Америку, заказали гитару в форме балалайки, надели широкие штаны... Я рассказал о том, что происходило с нашими наиболее значительными артистами в конце 80-х и в 90-х, о тех, кто не выжили, и о том, как появился рок новой формации на стыке веков.
Ещё я попытался как можно более убедительно показать, что на самом деле, в случае с рок-музыкой, коммунистический режим в России был просто истеблишмент взрослых дядек. То есть, был тот же культурный молодежный бунт, который можно сравнить с британским панком конца 70-х – мы их культуру отрицаем, мы делаем свою контркультуру. Просто в русском случае культура истеблишмента оказалась красного, советского окраса. Это для западных культурологов выглядело настолько экзотически-ярким, что не дало им правильно оценить суть явления.
Но разве Русский рок – это не исключительно советское явление?
В той мере, в какой русская культура доминировала на советском культурном поле. Или наоборот. Сюрреалистический вопрос, ты не находишь? А сейчас тогда что? Ладно, у шведов тоже есть то, что примерно соответствует нашему ”русскому року” в современном смысле этого термина.
А шведский рок-н-ролл, это такое же сугубо локальное явление, как и Русский рок?
В том шведском роке, о котором я речь веду (не Мальмстин, не ROXETTE и не death metal всякий) поэтическая сторона так же важна, как и в русском. А музыкальная сторона чаще всего довольно мэйнстримовая, без особой тяги к радикальным экспериментам. И те, кто пишет песни на шведском языке, не выходят, и особо не пытаются, на музыкальные рынки других стран. Похоже? Например, за пределами Швеции никто никогда не узнает, кто такие Ульф Люнделл или Йоаким Тострём . Первый, скажем, это шведский БГ, а второй – Кинчев. Кайфовые артисты, но доказать их кайфовость человеку, не знающему шведского языка и шведских реалий, будет очень сложно.
Другое дело, что у них восемь из десяти групп, наверное, даже больше, поют по-английски, что можно понять – нация маленькая, девять миллионов всего, и если подумать, сколько из них теоретически способно воспринять то, что ты делаешь рокообразно на родном языке, то тебе, шведскому рокеру, грустновато станет... вот и пишут с изначальным прицелом на международье. Часто получается – посмотри, к примеру, на THE HIVES , из позднейших – круто пошли. Но есть в этом, мне кажется, некая хреновость, и хреновость нехилая. Можно очень хорошо знать чужой язык, но он всё равно будет чужим, и твоя песня всё равно будет культурным упражнением, пусть и качественным. Во многих случаях и во многих музыках это совершенно нормально, но если спрашивать с песни и с себя в песне по гамбуржскому счёту – нет... только на родном. А доминирование какого-то языка на международном рынке – следствие доминирования экономического и политического, и вестись на это... как-то низковато, что ли.
Вот и получается – у нас перекос в текстовую сторону, у них – от неё. Должен заметить, что мне больше по душе первое. Это порождает некую убогость в отношении к музыкальной стороне, но также и куда более неравнодушное и серьёзное отношение к року со стороны слушателя. А это – САМОЕ важное. То, что было, например, в Америке в 60-х, и по-прежнему есть у нас.
Слушая вчера твои песни, поймал себя на мысли, что твое творчество напоминает весь вместе взятый Русский рок, но при этом построение текстов другое...
Писать такие тексты, как сейчас, я начал примерно в 1994 году. То, что было до этого, написано совершенно по-другому и для меня теперь не актуально. И как раз в конце 1994 я впервые попал в Швецию и начал теснее соприкасаться с западной культурой. Выучил английский и начал очень плотно слушать Кейва, Коэна, чуть позже Боба Дилана. А что касается поэтической стороны, то они оказали на меня не меньшее влияние, чем Высоцкий или БГ.
А еще я обратил внимание, что ты достаточно иронично относишься к «маститым» русским рокерам: «Я хочу, чтоб получалось как у Нила Янга, но пока получается всё больше как у группы "Чайф"!», «...А я сам зазвучал как Гребенщиков».
Слушай... это немножко неправильно. На самом деле, это в первую очередь самоирония. В тех примерах, которые ты привел, я в первую очередь стебусь над собой. А потом уже над группой ЧАЙФ. В общем, над всеми нами, все ведь пытались или пытаются звучать как кто-то из ”них”. Из русского рока на меня в 16-17 лет действительно повлияли КИНО и БГ. Все остальные – нет. Возможно, песни звучат похоже, потому что у нас были общие источники.
Как ты относишься к Сибирскому панку и в частности к Егору Летову?
Я очень уважаю Летова за его отношение к саунду на ранних альбомах и работах среднего периода. И вообще cибирский, условно соглашаясь с твоим названием, панк, в своих лучших проявлениях – это аутентично, это мощно, это достойно уважения... Но мне это не очень близко, потому что они рисуют жизнь такой, какая она не есть . Жизнь ведь никакая, не злая и не добрая, или, если по-другому – какая угодно.. А их философия, – мол, все говно, давайте повесимся! Но не вешаются.
У меня тоже есть много песен, которые могут показаться достаточно мрачными, но всегда в конце – свет.
...Написанных под влиянием Достоевского?
А черт его знает! Расскажу тебе, как этот опус (песня «Достоевский – жив» - И.Л.) появился на свет. Есть целый концептуальный альбом «Достоевский жив», который я записал со шведами (Не с Kürten. Тогда с ними я еще не был знаком). Изначально это был просто инструментальный джем из нескольких вещей. Пришел домой, послушал: «Так... Чтобы это стало полноценным произведением, надо наложить на музыку какой-нибудь текст». В тот же день пошел в библиотеку. Проходил мимо отдела с книжками, смотрю, полное собрание Достоевского. «О! То, что надо!» Я все тома в сумку запихал и отнес их домой. Там сделал коллаж из текстов Федора Михайловича, вперемежку с собственными впечатлениями.
Ты уже окончательно переехал в Москву или же еще будешь возвращаться в Швецию?
Сейчас большую часть времени я провожу в России, но в Швецию мне нужно возвращаться, чтобы отдыхать от русских реалий. Понимаешь? Иногда замечаю, что начинаю вестись на неправильные вещи. То есть культурный российский фон начинает на меня слишком сильно воздействовать. И для того, чтобы вернуть себе ту перспективу, которую считаю верной, нужно уехать отсюда на пару месяцев. Это, во-первых. А во-вторых, у меня там вся звукозаписывающая аппаратура и музыканты, которые помогают записываться.
То есть будущие альбомы ты будешь продолжать записывать с Kürten, а не с ИНТЕЛЛИГЕНТАМИ?
С ИНТЕЛЛИГЕНТАМИ мы играем «живьем», а со шведами уже записано материала на три альбома. Вот осчастливлю этим Родину, а потом посмотрим.
Беседовал Игорь Лавинский
© Игорь Лавинский
Оригинал здесь